Метка: txt

Vuoristorata

Американские горки зависли на пике.
Миг до пике, в этом миге и буду я жить.
Где-то внизу беспокойства, тревоги и крики.
Здесь хорошо и легко. И здесь нет твоей лжи.

Нет и моей самому себе, что непривычно.
Запах свободы с «Бандерасом» и пино гри-
джо. Из себя я твоё неприсутствие вычел:
изображай, притворяйся, молчи или ври —

толку не будет. Я в высшей отчётливой точке.
Сверху так видно, как здорово стало сейчас,
честно и правильно. Дни и прозрачные ночи
без ожидания и без закрытия глаз

на косяки и проблемы («уже не проблемы»).
Я зафиксирую чувство, налив реактив.
Высшая точка подъёма. Прекрасное время.
Глупо спасать, если кто-то не хочет спастись.

Жизнь заставляет крутиться — и будет окей.
Жизнь говорит, будет больно, ты только держись.

Мир разделяю на просто хороших людей
И на хороших, что сами коверкают жизнь.

Каждый сезон наступает пора завершать,
Каждую жизнь поломает не старость, так рак.
Вышло, что люди, которые любят мечтать,
Лучше, чем люди, которым хватает и так.

Мы набираемся опыта, всё поломав,
Мы набираемся вечером белым вином.
Только вот люди, что могут «а знаешь, ты прав»,
Ближе, чем люди, смотрящие как на говно.

Тёплые страны у каждого, знаешь, внутри,
Тёплые страны планеты — лишь способ понять:
Люди, которые слушают, что говоришь,
Лучше, чем те, кто тебя заставляют молчать.

Знать бы, в какой из моментов всё стало не так.
Знать бы, тогда бы я мог быть чуть больше готов.
Всё-таки люди, которые любят собак,
Лучше, чем люди, которые любят котов.

​Перед ссорой стоит встряхнуть солонку,
Впрочем, можно ссориться просто так.
Рвётся там, где тонко, а где бетонка,
Там пытаться рвать не имеет толка:
Не оставит трещины даже танк.

Если делать дело, то с интересом,
Представляя, как ты меняешь жизнь.
Результат важнее любых процессов,
И не стать драконом своей принцессе —
Главный принцип. Взял его — и держись.

Как тогда, кругом середина мая,
И с залива ветер. Смешно, но факт:
За страницей будет ещё другая.
Я теперь отчётливо понимаю,
Что случится дальше, когда и как.

Октябрь, когда кругом были только утро, шершавые сосны
и вязкие километры, что мы в головы друг другу писали,
и чёрные точки брусники в зелени; когда мир делился просто
на то, что осталось в городе, и на ярмарку с чудесами,

и там по твоей команде из туч выходило солнце
как раз когда это было до крови нужно.

И май, когда всё точь-в-точь как загадано было приметой
про дождь, в который начни что-то новое — и будет тебе удача,
и мы на зернистой плёнке, соседние кадры, где-то
в ворохе общего смеха, да, тут ты ещё не плачешь,

но в том году будешь много, чуть позже, давай не помнить,
неважно: теперь — не будешь.

И август, когда всё так же, но уже совсем по-другому,
когда просыпаться рядом, но как в тысячах километров,
а потом — смешно: как рядом, но за тысячи миль от дома,
в другой от тебя стране. И скорей, выжигая бензин и лето,

лететь и ценить наши слова всё больше,
за их откровенность. И за твою — спасибо.

И позже, когда мы смешно измеряли разлуку заливом,
когда ледяные волны таяли в сотнях тёплых моментов,
уже впереди ощущенье зимы вставало неторопливо,
но было несложно держаться, сжигая опять же лето,

а в нём по моим словам становилось предельно ясно,
и мы понимаем, как теперь стало.

Хмурым утром непросто встать. Был
День с мотивом, мол, «не летать бы».
Ладно, боль заживёт до свадьбы. Дело: взять бы на карандаш,
Что когда всё решаешь, знаешь,
То сияешь и освещаешь,
А когда наседаешь, давишь, только больше проблем создашь.

Мисс судьба, я не жду известий,
Телеграмьте ли, эсэмэсьте,
Только знаю, что дело чести — всё обещанное взрастить.
И не спрашивать, не бояться.
Знать свой путь. Свой момент. За яйца
Шанс схватить, чтобы расквитаться с прошлой жизнью. (Судьба, прости!

Нет тебя, кроме той, что сами
Создаём для себя.) И пламя
Всех потерь, и любой экзамен на выносливость и на боль
Мы проходим поодиночке,
Только вдруг совпадают точки,
И когда их чуть больше — точно: значит, здесь мы вдвоём с тобой.

Обозримая перспектива
Так пульсирует от отлива
До стремительного прилива, лижет пальцы усталых ног.
Мы в моменте, как в янтаре, и
Ни о чём сейчас не жалеем,
Ну почти. Да забудь — скорее за работу. Вбивать итог.

…Чемодан на багажной ленте.
Пена сказок. Мечты о лете.
Ходим под руку в фиолете постзакатного NYC.
Как-то будет. Не так — иначе,
Мы же знаем, что это значит.
Жизнь ударит — получит сдачи. Всё, спокойной. Ложись. Гаси.

Мир не то чтоб меняется резко, мы меняемся в мире, и нам
Иногда так не хочется в утреннем холоде просыпаться,
Что на всё готовы, чтоб только сейчас/здесь вдвоём остаться,
И порвать свою гордость можем публично, за счастья грамм.
Мы ж с тобою останемся, вот оно, счастье, лишь слово, два, и
Из-под старой осенней травы уже вот пробивается новая, свежая.
И смехом звенят на прямых, а в поворотах стонут трамваи.
Смотри, мы дожили до мая уже, а сердца горячи по-прежнему.

А на набережной, где река в несвободу камней закована,
Так тепло, всё нагрето солнцем, и ветер твои волосы гладит.
Был бы то век девятнадцатый, я б писал стихи для тебя в тетради,
Полные пошлых слов — там «восхитительна», тут «очарованный».

Но уже двадцать первый, ага. И твои обычные кент-единица
И орбит-лайм, как всегда, с тобою, и sms-ки вместо тетрадки,
А туда не влезают стихи, оттого так и сложно тебе присниться.
Только утро встречаем рядом мы. Рядом, вот ведь как. Всё в порядке.
Остаёмся. Как просто жить. Нас с тобою не делят надвое
Ни пространство, ни время, мы – знаешь, мы – некуда ближе.
Стой, замри, вот ты в кадре, улыбка, вот так вот и надо, и
Всё-всё-всё впереди. Всё хорошее. Я сейчас это вижу.

А с балкона видно, как где-то внизу растекается время лужей,
И был бы век восемнадцатый, время войн, дуэлей и света,
Я хранил бы прядь в медальоне. Ты бы – письма мои за корсетом.
Всё бы было… да чёрт побери, всё бы было ни лучше ни хуже.

В дым уходит закат. И кончается сказочный вечер.
Крепкий чай со смородиной. Жаркий и терпкий, как ты.
Разговор обо всём, что нам важно. Не первая встреча.
Догорает в камине апрель. Мы дошли до черты,
За которой уже мы не сможем ни сделать, как было,
Ни остаться на месте. Теперь можно только вперёд.
Мы прорвёмся. И вынем из мыслей всё то, что застыло.
Мы из августа. Жар наш сильнее, чем мартовский лёд.